НЕУСТРОЕВ
СТЕПАН
АНДРЕЕВИЧ
СТЕПАН
АНДРЕЕВИЧ
«Капитан Неустроев при взятии Рейхстага действовал исключительно храбро, решительно, проявил воинскую доблесть и геройство. Его батальон первым ворвался в здание, закрепился в нем и в течение суток удерживал его…
Под руководством капитана Неустроева был водружен над рейхстагом красный флаг…» – это строки из подлинного наградного листа Степана Неустроева о представлении его к званию Героя Советского Союза, датированного 6 мая 1945 года.
Но Золотую Звезду комбат получит только спустя год – по Указу ПВС СССР от 8 мая 1946 года. Причина задержки довольно ординарная – долго разбирались, подразделения какой же дивизии первыми ворвались в Рейхстаг и водрузили над ним свой штурмовой флаг. Ведь подобных красных полотнищ с натрафареченными белой краской звездой, серпом и молотом было подготовлено не менее девяти…
В конце войны «батяне-комбату» шел всего лишь 23-й год. Но выглядел он браво, несмотря на то, что был невысок ростом, рябоват и, в общем-то, никак не подходил под стандарты былинного красавца-богатыря. Однако был комбат жилист, крепок, и не только телом, но и духом. Правда, имел весьма ершистый, прямолинейный характер, нередко правду-матку резал, невзирая на чины и звания, что начальству не всегда нравилось, а самому правдолюбу изрядно портило жизнь.
Военная служба у 19-летнего Степана Неустроева, токаря треста «Берёзовзолото», началась в июне 1941-го, когда он поступил в Черкасское военное пехотное училище, только что передислоцированное с Украины в Свердловск. Курс обучения – ускоренный. Через полгода Неустроев – лейтенант и командир взвода пешей разведки стрелкового полка под Москвой. И с ходу – в пекло. Вот как необстрелянный офицер запомнил свою первую атаку:
– Я из этого боя помню одно: бежал вперед почти в сплошном дыму разрывов… Справа и слева от меня падали люди... В том первом бою я мало что понял….
Не заставило себя ждать и первое ранение – зазубренный осколок перебил два ребра и застрял в печени. При выписке из госпиталя ошарашили:
– К строевой годен. Но для разведки не подходит…
В 1944-м Неустроев в погонах капитана оказался в 756-м стрелковом полку той самой 150-й Идрицкой дивизии, чей номер будет навеки запечатлен на Знамени Победы. В составе этого соединения дошел до Берлина. К тому времени грудь лихого комбата, как говаривали фронтовики, украшал целый иконостас – шесть боевых наград: ордена – Александра Невского, Красной Звезды, Отечественной войны I и II степеней и две медали – «За отвагу» и «За взятие Варшавы». Что касается боевых ранений, то их у бесстрашного офицера было пять – лишь на одно меньше, чем наград.
30 апреля 1945 года бойцы батальона капитана Неустроева первыми ворвались в Рейхстаг, и спустя некоторое время водрузили красное победное полотнище на фронтоне (заметим, не на куполе), накрепко привязав древко ремнями к одной из скульптурных композиций. Именно этому штурмовому флагу и суждено было стать Знаменем Победы.
Степан Неустроев продолжил службу в Группе Советских оккупационных войск в Германии, которая была создана с 9 на 10 июня 1945 года на базе 1-го Украинского фронта, в прежней должности комбата.
Первый командующий Группой маршал Георгий Жуков, назначенный принимать Парад Победы на Красной площади, вышел с инициативой доставить из Берлина штурмовой флаг в Москву. На красном полотнище дополнительно сделали сокращенную надпись: «150 стр. ордена Кутузова II ст. Идрицк. див. 79 С.К. 3 У.А. 1 Б.Ф.». Сопровождали стяг на специально выделенном самолете Степан Неустроев и еще четверо его боевых товарищей. Символично, что на Тушинском аэродроме Знамя Победы встречал почетный караул под командованием капитана Валентина Варенникова, тоже участника штурма Берлина, будущего генерала армии и Героя Советского Союза.
Открывать грандиозный парад на Красной площади планировалось прохождением расчета со Знаменем Победы. Но знаменосец Неустроев и его ассистенты, на полях сражений не научившиеся четко печатать шаг, на репетиции не впечатлили Жукова, и он решил Знамя на Красную Площадь не выносить.
– Как в атаку идти, так Неустроев первый, а вот на парад – не гожусь, – с грустной иронией вспоминал позже бывший комбат мелькнувшую тогда в его голове мысль.
Знамени Победы на Параде Победы не было…
В августе 1946-го Неустроев, накануне получивший майорские погоны, собрался поступать в Военную академию им. М.В. Фрунзе. Но медкомиссия забраковала его по состоянию здоровья, причина – пять ранений и легкая хромота. Тогда Степан Андреевич в сердцах написал рапорт на увольнение и уехал домой, на Урал.
После короткого отдыха решил искать работу. Но единственная специальность токаря была уже подзабыта. А тут бывшие фронтовики, устроившиеся на службу в лагеря для немецких военнопленных, разбросанные по Уралу, зовут к себе: мол, и выслуга идет, и паек, да и оклады по тем временам неплохие. Неустроев скрепя сердце (наверное, не хотелось вновь лицезреть «этих фрицев») согласился и, видимо, считал это продолжением борьбы с фашизмом.
В его послужном списке появились новые, непривычные для боевого офицера, наименования должностей: начальник лаготделения Управления лагеря для военнопленных № 200 (Алапаевск), затем начальник отделения КЭО лагеря для военнопленных № 531 (управление в Свердловске).
Немецкие военнопленные возводили цеха новых заводов, строили жилые дома для рабочих, прокладывали дороги и коммуникации. Глядя на этих жалких, в поношенном обмундировании вояк, фронтовик наверняка вспоминал, каким потом и кровью приходилось ему со своим батальоном брать каждый рубеж противника, каждый гитлеровский укрепрайон. А сколько при этом он потерял боевых товарищей! Не говоря уж о Рейхстаге, который с безысходностью загнанного зверя отчаянно обороняли отборные эсэсовские подразделения.
К концу 1949-го, в связи с массовой репатриацией военнопленных в Германию, лагеря один за другим упраздняются. Неустроева перевели на службу в систему исправительно-трудовых учреждений. В послужном списке очередные должности: комендант Первоуральской ИТК № 6, начальник культурно-воспитательной части Ревдинской ИТК № 7, инструктор боевой подготовки штаба охраны УИТЛК УМВД Свердловской области…
Работать в зонах, где сидят «свои» преступники, для боевого офицера морально было гораздо сложнее, чем с немцами. Там за «колючкой» находились враги, а здесь – как-никак наши…
1953 год. Смерть Сталина. Система ИТУ первой почувствовала намечавшиеся в стране перемены – начались пересмотры дел осужденных и освобождения по амнистии. В мае того же года Степан Неустроев во второй раз снимает погоны, его увольняют по сокращению штатов.
Вновь Степан Андреевич без работы, а до пенсии еще далеко. На сей раз в Свердловске устроился простым слесарем на местный машиностроительный завод Минхимпрома. Среди напарников немало фронтовиков. Освоился быстро, получил пятый разряд. В 1957-м цех досрочно выполнил план. Степана Андреевича и еще нескольких передовиков премировали бесплатными путевками в санаторий в Ялту. На обратном пути остановился в Москве, навестил старых фронтовых друзей. И тут судьба сделала еще один крутой вираж.
Кто-то из однополчан позвонил бывшему командиру 79-го стрелкового корпуса, в состав которого входила 150-я дивизия, Семену Никифоровичу Переверткину и сообщил, что у них гостит тот самый комбат, что брал Рейхстаг. Переверткин, к тому времени генерал-полковник и первый заместитель «гражданского» министра внутренних дел СССР Николая Павловича Дудорова, тут же выслал машину с приказом немедленно доставить к нему героя. Встреча закончилась тем, что генерал уговорил Неустроева вернуться на военную службу, но, правда, во внутренние войска.
– Из Москвы, – вспоминал Степан Андреевич, – я приехал в Свердловск уже военным.
Части внутренних войск, в которых продолжил военную службу Неустроев, охраняли важные оборонные предприятия, на которых, как говаривали тогда, «ковался ракетно-ядерный щит Родины». Раньше это были сверхсекретные города, как пелось в одной популярной песне, «у которых названия нет», а только тайный код – Свердловск-44 и Свердловск-45. Такие города не были обозначены на географических картах. Вокруг них по всему периметру – колючая проволока, тщательная контрольно-пропускная система, строгий режим сохранения государственной тайны для всех жителей. Ныне эти города, хоть и охраняются по-прежнему, однако рассекречены и даже имеют свои интернет-сайты. Первый – Новоуральск, в котором производились ядерные боеприпасы, второй – Лесной, здесь вырабатывался высокообогащенный уран.
Служба была чрезвычайно ответственная. Поэтому на первом плане – самая высокая бдительность, строжайшая секретность, жесточайший пропускной режим, что и требовал от часовых дежурный комендант охраняемого объекта с Золотой Звездой Героя. Слушались его и солдаты, и офицеры, как Бога, – беспрекословно: ведь он брал Рейхстаг! И этим все сказано.
В 1959-м Неустроев пошел на повышение – стал заместителем командира 31-го отряда внутренней охраны (по-военному, стало быть, замкомандира полка) в закрытом Новоуральске и получил звание подполковника. А в марте 1962-го в третий раз снял погоны – на сей раз уволился в отставку по болезни с правом ношения военной формы.
Степан Андреевич с семьей по совету врачей перебрался на жительство в Краснодар, сел за собственные мемуары, в которых хотел рассказать всю правду о том, как брали Берлин, штурмовали «логово фашистского зверя» – Рейхстаг. В местном книжном издательстве его воспоминания «Русский солдат: На пути к Рейхстагу» выдержали несколько переизданий. В 1975-м, к 30-летию Победы, Неустроеву, как участнику Великой Отечественной войны и Герою Советского Союза, присвоили воинское звание «полковник».
Тогда же сбылась мечта Степана Андреевича пройти по Красной площади со Знаменем Победы: 9 мая 1975 года на военном параде, посвященном 30-летию разгрома фашистской Германии, он торжественно промаршировал рядом с воинской святыней в качестве ассистента с саблей наголо.
В 1980-е, опять же по совету врачей, Неустроев перебрался на жительство в Крым – в Севастополь. И здесь его постигла страшная трагедия: в 1988-м его сын Юрий, майор-ракетчик войск ПВО, вместе с женой и шестилетним сынишкой погибли в автокатастрофе… Невосполнимая утрата сильно подорвала и без того слабое здоровье фронтовика. Но он старался держаться, продолжал работать над мемуарами, встречался с молодежью, рассказывал о войне.
В середине 90-х Степан Андреевич с женой вернулись в Краснодар: в украинском Крыму жить фронтовику стло невыносимо. Нередко за спиной он слышал в свой адрес обидное – «оккупант»…
В феврале 1998-го, в канун празднования 23 февраля, он решил съездить в Севастополь, навестить семью дочери. Поездка оказалась роковой – 26 февраля сердце ветерана не выдержало, и комбат Победы скоропостижно скончался…
Похоронили Героя с воинскими почестями на городском кладбище «Кальфа» на окраине Севастополя.
Ныне, после воссоединения Крыма с Россией, над могилой легендарного комбата Победы взяли шефство воины внутренних войск.
Под руководством капитана Неустроева был водружен над рейхстагом красный флаг…» – это строки из подлинного наградного листа Степана Неустроева о представлении его к званию Героя Советского Союза, датированного 6 мая 1945 года.
Но Золотую Звезду комбат получит только спустя год – по Указу ПВС СССР от 8 мая 1946 года. Причина задержки довольно ординарная – долго разбирались, подразделения какой же дивизии первыми ворвались в Рейхстаг и водрузили над ним свой штурмовой флаг. Ведь подобных красных полотнищ с натрафареченными белой краской звездой, серпом и молотом было подготовлено не менее девяти…
В конце войны «батяне-комбату» шел всего лишь 23-й год. Но выглядел он браво, несмотря на то, что был невысок ростом, рябоват и, в общем-то, никак не подходил под стандарты былинного красавца-богатыря. Однако был комбат жилист, крепок, и не только телом, но и духом. Правда, имел весьма ершистый, прямолинейный характер, нередко правду-матку резал, невзирая на чины и звания, что начальству не всегда нравилось, а самому правдолюбу изрядно портило жизнь.
Военная служба у 19-летнего Степана Неустроева, токаря треста «Берёзовзолото», началась в июне 1941-го, когда он поступил в Черкасское военное пехотное училище, только что передислоцированное с Украины в Свердловск. Курс обучения – ускоренный. Через полгода Неустроев – лейтенант и командир взвода пешей разведки стрелкового полка под Москвой. И с ходу – в пекло. Вот как необстрелянный офицер запомнил свою первую атаку:
– Я из этого боя помню одно: бежал вперед почти в сплошном дыму разрывов… Справа и слева от меня падали люди... В том первом бою я мало что понял….
Не заставило себя ждать и первое ранение – зазубренный осколок перебил два ребра и застрял в печени. При выписке из госпиталя ошарашили:
– К строевой годен. Но для разведки не подходит…
В 1944-м Неустроев в погонах капитана оказался в 756-м стрелковом полку той самой 150-й Идрицкой дивизии, чей номер будет навеки запечатлен на Знамени Победы. В составе этого соединения дошел до Берлина. К тому времени грудь лихого комбата, как говаривали фронтовики, украшал целый иконостас – шесть боевых наград: ордена – Александра Невского, Красной Звезды, Отечественной войны I и II степеней и две медали – «За отвагу» и «За взятие Варшавы». Что касается боевых ранений, то их у бесстрашного офицера было пять – лишь на одно меньше, чем наград.
30 апреля 1945 года бойцы батальона капитана Неустроева первыми ворвались в Рейхстаг, и спустя некоторое время водрузили красное победное полотнище на фронтоне (заметим, не на куполе), накрепко привязав древко ремнями к одной из скульптурных композиций. Именно этому штурмовому флагу и суждено было стать Знаменем Победы.
Степан Неустроев продолжил службу в Группе Советских оккупационных войск в Германии, которая была создана с 9 на 10 июня 1945 года на базе 1-го Украинского фронта, в прежней должности комбата.
Первый командующий Группой маршал Георгий Жуков, назначенный принимать Парад Победы на Красной площади, вышел с инициативой доставить из Берлина штурмовой флаг в Москву. На красном полотнище дополнительно сделали сокращенную надпись: «150 стр. ордена Кутузова II ст. Идрицк. див. 79 С.К. 3 У.А. 1 Б.Ф.». Сопровождали стяг на специально выделенном самолете Степан Неустроев и еще четверо его боевых товарищей. Символично, что на Тушинском аэродроме Знамя Победы встречал почетный караул под командованием капитана Валентина Варенникова, тоже участника штурма Берлина, будущего генерала армии и Героя Советского Союза.
Открывать грандиозный парад на Красной площади планировалось прохождением расчета со Знаменем Победы. Но знаменосец Неустроев и его ассистенты, на полях сражений не научившиеся четко печатать шаг, на репетиции не впечатлили Жукова, и он решил Знамя на Красную Площадь не выносить.
– Как в атаку идти, так Неустроев первый, а вот на парад – не гожусь, – с грустной иронией вспоминал позже бывший комбат мелькнувшую тогда в его голове мысль.
Знамени Победы на Параде Победы не было…
В августе 1946-го Неустроев, накануне получивший майорские погоны, собрался поступать в Военную академию им. М.В. Фрунзе. Но медкомиссия забраковала его по состоянию здоровья, причина – пять ранений и легкая хромота. Тогда Степан Андреевич в сердцах написал рапорт на увольнение и уехал домой, на Урал.
После короткого отдыха решил искать работу. Но единственная специальность токаря была уже подзабыта. А тут бывшие фронтовики, устроившиеся на службу в лагеря для немецких военнопленных, разбросанные по Уралу, зовут к себе: мол, и выслуга идет, и паек, да и оклады по тем временам неплохие. Неустроев скрепя сердце (наверное, не хотелось вновь лицезреть «этих фрицев») согласился и, видимо, считал это продолжением борьбы с фашизмом.
В его послужном списке появились новые, непривычные для боевого офицера, наименования должностей: начальник лаготделения Управления лагеря для военнопленных № 200 (Алапаевск), затем начальник отделения КЭО лагеря для военнопленных № 531 (управление в Свердловске).
Немецкие военнопленные возводили цеха новых заводов, строили жилые дома для рабочих, прокладывали дороги и коммуникации. Глядя на этих жалких, в поношенном обмундировании вояк, фронтовик наверняка вспоминал, каким потом и кровью приходилось ему со своим батальоном брать каждый рубеж противника, каждый гитлеровский укрепрайон. А сколько при этом он потерял боевых товарищей! Не говоря уж о Рейхстаге, который с безысходностью загнанного зверя отчаянно обороняли отборные эсэсовские подразделения.
К концу 1949-го, в связи с массовой репатриацией военнопленных в Германию, лагеря один за другим упраздняются. Неустроева перевели на службу в систему исправительно-трудовых учреждений. В послужном списке очередные должности: комендант Первоуральской ИТК № 6, начальник культурно-воспитательной части Ревдинской ИТК № 7, инструктор боевой подготовки штаба охраны УИТЛК УМВД Свердловской области…
Работать в зонах, где сидят «свои» преступники, для боевого офицера морально было гораздо сложнее, чем с немцами. Там за «колючкой» находились враги, а здесь – как-никак наши…
1953 год. Смерть Сталина. Система ИТУ первой почувствовала намечавшиеся в стране перемены – начались пересмотры дел осужденных и освобождения по амнистии. В мае того же года Степан Неустроев во второй раз снимает погоны, его увольняют по сокращению штатов.
Вновь Степан Андреевич без работы, а до пенсии еще далеко. На сей раз в Свердловске устроился простым слесарем на местный машиностроительный завод Минхимпрома. Среди напарников немало фронтовиков. Освоился быстро, получил пятый разряд. В 1957-м цех досрочно выполнил план. Степана Андреевича и еще нескольких передовиков премировали бесплатными путевками в санаторий в Ялту. На обратном пути остановился в Москве, навестил старых фронтовых друзей. И тут судьба сделала еще один крутой вираж.
Кто-то из однополчан позвонил бывшему командиру 79-го стрелкового корпуса, в состав которого входила 150-я дивизия, Семену Никифоровичу Переверткину и сообщил, что у них гостит тот самый комбат, что брал Рейхстаг. Переверткин, к тому времени генерал-полковник и первый заместитель «гражданского» министра внутренних дел СССР Николая Павловича Дудорова, тут же выслал машину с приказом немедленно доставить к нему героя. Встреча закончилась тем, что генерал уговорил Неустроева вернуться на военную службу, но, правда, во внутренние войска.
– Из Москвы, – вспоминал Степан Андреевич, – я приехал в Свердловск уже военным.
Части внутренних войск, в которых продолжил военную службу Неустроев, охраняли важные оборонные предприятия, на которых, как говаривали тогда, «ковался ракетно-ядерный щит Родины». Раньше это были сверхсекретные города, как пелось в одной популярной песне, «у которых названия нет», а только тайный код – Свердловск-44 и Свердловск-45. Такие города не были обозначены на географических картах. Вокруг них по всему периметру – колючая проволока, тщательная контрольно-пропускная система, строгий режим сохранения государственной тайны для всех жителей. Ныне эти города, хоть и охраняются по-прежнему, однако рассекречены и даже имеют свои интернет-сайты. Первый – Новоуральск, в котором производились ядерные боеприпасы, второй – Лесной, здесь вырабатывался высокообогащенный уран.
Служба была чрезвычайно ответственная. Поэтому на первом плане – самая высокая бдительность, строжайшая секретность, жесточайший пропускной режим, что и требовал от часовых дежурный комендант охраняемого объекта с Золотой Звездой Героя. Слушались его и солдаты, и офицеры, как Бога, – беспрекословно: ведь он брал Рейхстаг! И этим все сказано.
В 1959-м Неустроев пошел на повышение – стал заместителем командира 31-го отряда внутренней охраны (по-военному, стало быть, замкомандира полка) в закрытом Новоуральске и получил звание подполковника. А в марте 1962-го в третий раз снял погоны – на сей раз уволился в отставку по болезни с правом ношения военной формы.
Степан Андреевич с семьей по совету врачей перебрался на жительство в Краснодар, сел за собственные мемуары, в которых хотел рассказать всю правду о том, как брали Берлин, штурмовали «логово фашистского зверя» – Рейхстаг. В местном книжном издательстве его воспоминания «Русский солдат: На пути к Рейхстагу» выдержали несколько переизданий. В 1975-м, к 30-летию Победы, Неустроеву, как участнику Великой Отечественной войны и Герою Советского Союза, присвоили воинское звание «полковник».
Тогда же сбылась мечта Степана Андреевича пройти по Красной площади со Знаменем Победы: 9 мая 1975 года на военном параде, посвященном 30-летию разгрома фашистской Германии, он торжественно промаршировал рядом с воинской святыней в качестве ассистента с саблей наголо.
В 1980-е, опять же по совету врачей, Неустроев перебрался на жительство в Крым – в Севастополь. И здесь его постигла страшная трагедия: в 1988-м его сын Юрий, майор-ракетчик войск ПВО, вместе с женой и шестилетним сынишкой погибли в автокатастрофе… Невосполнимая утрата сильно подорвала и без того слабое здоровье фронтовика. Но он старался держаться, продолжал работать над мемуарами, встречался с молодежью, рассказывал о войне.
В середине 90-х Степан Андреевич с женой вернулись в Краснодар: в украинском Крыму жить фронтовику стло невыносимо. Нередко за спиной он слышал в свой адрес обидное – «оккупант»…
В феврале 1998-го, в канун празднования 23 февраля, он решил съездить в Севастополь, навестить семью дочери. Поездка оказалась роковой – 26 февраля сердце ветерана не выдержало, и комбат Победы скоропостижно скончался…
Похоронили Героя с воинскими почестями на городском кладбище «Кальфа» на окраине Севастополя.
Ныне, после воссоединения Крыма с Россией, над могилой легендарного комбата Победы взяли шефство воины внутренних войск.
Памяти Героя Советского Союза Степана Андреевича Неустроева
